– Нет. – Пальцы Марго скользнули вниз по руке Катрин и остановились, накрыв ее ладонь. – Они основаны на том, как ты обращалась с моей дочерью. И со мной.

Катрин наклонилась вперед, привлеченная нежностью во взгляде Марго. – Она выявляет мои самые лучшие черты.

– Немного погоди и узнаешь, какие черты она может выявить в один из ее плохих дней. – Прошептала Марго, следя за движениями губ Катрин и завороженная тем, что они обещали.

– Буду ждать с нетерпением. – Катрин внезапно обнаружила, что ей трудно вдохнуть полной грудью, потому что она боялась, что любое даже незначительное движение нарушит установившуюся хрупкую связь. – Наверное, в этом она похожа на тебя. Ты тоже… выявляешь во мне… различные черты.

– Хорошие черты? – Голос Марго звучал так глухо, что слова были едва слышны.

– Замечательные черты.

Их разделяли считанные сантиметры, их тела почти соприкасались, их пальцы переплелись. Воздух вокруг казался густым и горячим, и где-то зазвучали колокольчики, отправляя свою мелодию в ясное утреннее небо.

– Катрин.

– Да?

Марго моргнула, и ее взгляд сфокусировался на ней, как будто она только что очнулась ото сна. – Мне пора на работу.

– Знаю. А мне пора домой. – Катрин откинулась на спинку кресла, почему-то довольная, несмотря на то, что Марго отодвинулась, и их руки разъединились. В разговоре, они затронули те вещи, которые преградой стояли между ними. Ее болезнь. Терри. И это было только начало.

– Но прежде, я хочу надеть на тебя фиксирующую повязку, – заявила Марго.

Катрин застонала.

– Да! – Тон Марго не допускал возражений. – Филлис придет с минуты на минуту и приготовит завтрак. Останься хотя бы до этого времени, хорошо? – Это выглядело как обычная просьба, и Марго не видела оснований для Катрин думать, что ей просто хотелось, чтобы она задержалась чуть дольше. Хотя втайне, становилось все труднее и труднее отрицать, что она наслаждалась тем, как Катрин расшевелила ее. Она чувствовала себя обеспокоенной, взбудораженной и живой.

– У меня с аппетитом все в порядке. – Безапелляционно заявила Катрин, вставая с кресла и потягиваясь. – Если Филлис готовит завтрак, значит, я остаюсь.

– А, значит, ты из тех женщин путь к сердцу которых, лежит через желудок.

– Когда как, – улыбнулась Катрин. Для тебя этот путь гораздо короче.

Заметив отражение чувственности, в глазах Катрин, Марго покраснела. – Тогда идем со мной, доктор Макгауер. Давай отыщем твою пропавшую повязку и только потом – завтрак.

Понимая, когда стоит признать свое поражение, Катрин просто кивнула. Но пока они шли к дому, улыбка не покидала ее лица.

Четырнадцать часов спустя Марго притормозила на дорожке около своего дома, заглушила двигатель и откинула голову назад, закрыв глаза и глубоко вздохнув, перед тем как встретиться со своей семьей. После долгого рабочего дня она была уставшая до изнеможения.

Первое, что она заметила, войдя через заднюю дверь, это безошибочно узнаваемый аромат пиццы. Она застонала в благодарном предвкушении. Никакой готовки, никакой возни с грязной посудой. Слава Богу.

Следующим, что она услышала, оказалась восторженная болтовня Арли, обрывки которой ей удалось уловить. Похоже, что ее дочь с кем-то обсуждала печень и почки. На ужин?

Марго бросила свой портфель на кухонном столе и прошла через весь дом к большой комнате, где застыла, пораженная увиденным. Арли и Катрин сидели на полу перед разложенной между ними газетой покрытой чем-то напоминающим… части тела. Очень маленькие части тела.

– Привет.

Арли взглянула вверх, ее глаза засверкали. – Привет, мам! Смотри, мы рисуем органы.

Сузив глаза, Марго приблизилась и опустилась на корточки между Катрин и своей дочерью. – Вижу. Желтая печень и пурпурные почки. Мило.

– Это «Видимая Женщина», – с энтузиазмом сообщила ей Арли, указывая на две половинки пластмассовой фигуры с анатомически правильно расположенными внутри органами. – Катрин принесла ее для меня.

Марго взглянула на Катрин, потом посмотрела снова, когда ей показалось, что она увидела на щеке девушки кровавые полосы. При ближайшем рассмотрении кровь оказалась красной краской. Марго протянула руку и, улыбнувшись, стерла пятно большим пальцем. – Правда?

Глаза Катрин расширились от мягкого прикосновения, которое было почти лаской, но постаралась сохранить свой голос спокойным и легким. – Передо мной стоял выбор: распаковать чемоданы или пройтись по магазинам. Выбор оказался очевиден. – Она указала на свою левую руку, послушно покоящуюся в фиксирующей повязке. – К тому же мне не следует перегружать поврежденную руку, поэтому работа по дому была отложена.

– Ах, значит вот теперь у тебя серьезная травма. – Смеясь, сказала Марго. – А где Филлис?

– Я здесь, дорогая. – Сказала Филлис, входя со стопкой одноразовых тарелок и пиццей. – Этим утром я пообещала Катрин зайти к ней на ужин. Вместо этого, она принесла ужин сюда. Мы как раз разогрели его к твоему приезду.

Марго была счастлива. Еда пахла восхитительно, и ее не нужно было готовить. Арли была надлежащим образом занята, интересным для нее делом, а Катрин, которую она не ожидала увидеть еще как минимум пару дней, сидела на полу ее дома, и выглядела изумительно по-домашнему в джинсах и свежей белой майке. Это, наверное, должно было напугать Марго, но нет. Впервые за долгое время, все было в точности как должно быть.

Глава 15

– Было очень мило с твоей стороны принести ужин. И особенно подарок для Арли. – Мягко улыбнулась Филлис, когда они с Катрин остались наедине. – Девочка была в восторге.

Слегка смутившись, Катрин пожала плечами. – Это было самое меньшее, что я могла сделать после того, как вы так гостеприимно приняли меня в своем доме. – И я просто хотела еще раз увидеться с Марго.

– Ты будешь желанным гостем в любое время. – Филлис облокотилась о кухонную стойку и с интересом посмотрела на Катрин. – Сколько тебе лет, Катрин.

– Двадцать восемь.

– Ты кажешься старше.

– Правда? Почему?

– Ну, дай подумать... Ты только что переехала сюда, поступила на новую работу, получила травму, – Филлис показала на плечо Катрин, – И, тем не менее, ты хорошо держишься. Это весьма впечатляет.

– Не особенно хорошо, – рассмеялась Катрин,– Я все еще живу на чемоданах, ужасно беспокоюсь, что из-за моего плеча, или даже не из-за плеча, Марго решит меня уволить... – Она запнулась и покраснела – Ох...

– Как я сказала, – спокойно заметила Филлис, делая вид, что пропустила фразу про Марго мимо ушей, – ты удивительно спокойна.

Устроившись на одном из стульев, Катрин всерьез задумалась над словами Филлис. – Я не совсем уверена, что я на самом деле спокойна. Просто где-то внутри меня есть убежище, в котором все происходящее вокруг, замирает на какое-то время. И когда мне кажется, что события в моей жизни движутся слишком быстро, я просто мысленно возвращаюсь к этому месту, чтобы подумать.

Филлис нежно улыбнулась способности Катрин так просто объяснять такие важные вещи. – Думаю, на свете достаточно людей, которые бы многое отдали за то, чтобы у них тоже было такое место. Это, наверное, очень помогает во время операций.

– Да, – задумчиво ответила Катрин, – В операционной, даже во время самой операции, я могу почувствовать себя там... и все становится понятным, точным и очень-очень четким.

– Очень важное умение, как мне кажется. – Филлис была заворожена выражением лица Катрин, удивленным и в тоже время грустным.

– Не уверенна, что это умение, – Катрин одарила Филлис слабой улыбкой, – Наверное, я просто так устроена.

Марго выглянула из комнаты напротив, уловив остатки разговора своей свекрови и женщины, противиться которой она едва была способна. С того места, где она стояла, она могла видеть профиль Катрин и слышать, как она рассказывает про операции. Марго вспомнила их первую встречу над телом пациента с огнестрельным ранением в грудь. В тот день, первым, что она заметила в Катрин, была ее энергичность и уверенность, наряду с хорошей порцией присущей всем хирургам заносчивости. Сейчас, глядя на нее, она все еще улавливала эти черты, но на этот раз, именно исключительная нежность и чувствительность Катрин занимали большую часть внимания Марго. Заметив, как печаль скрывает все остальные чувства Катрин, Марго хотелось лишь одного – пересечь комнату, подойти и обнять ее. Тебе больно, я чувствую это. Боже, как я ненавижу себя за то, что причиняю тебе еще большую боль.